Почему они это делают

Статья Почему они это делают Малка Лоренц

Почему они это делают
Почему они это делают

У одной женщины завязался роман. Мужчинка ей попался породы «болтливый деградант», т.е. ел на газете и зубов не лечил принципиально, но имел что сказать о несовершенстве мира, которое несовершенство он воспринимал очень остро, буквально до слез. Тем и взял. Когда мужчина выглядит так, словно вот-вот попросит на опохмел, а вместо этого начинает читать стихи с выражением — многие ведутся на эту трагедию, полагая, что нашли бриллиант, а что надо, мол, утром купим.

Женщина сперва содрогнулась, но взяла себя в руки и даже засучила рукава, потому что эта мятущаяся душа, безусловно, была достойна лучшей участи. Например, новых носков. Первым делом она купила любимому носки. Прежние были таковы, что с ними нельзя было находиться в одном помещении, визуально в том числе. Новые носки потребовали новых штанов, слишком уж велик был контраст. Женщина отнеслась к этому проекту ответственно, она ко всему привыкла так относиться, и вскоре цветок ее сердца уже ходил в пальто и в шляпе и даже был записан к дантисту. Женщина уже примеривалась, как бы половчее обновить мебель в его квартире, но слава богу, до этого не дошло, они расстались раньше, сразу после покупки часов скромной, но достойной марки.

Тут следует сразу оговорить, что у женщины не было намерения окружить любимого роскошью. Она вообще-то была в своем уме. И делала только самое необходимое, чтобы на любимого было не слишком тошно смотреть. Другое дело, что для этой цели необходимо было примерно все. Сама она, разумеется, слова «тошно» не употребляла даже во внутренних монологах. В них она рассуждала больше насчет того, чтобы отряхнуть с любимого все налипшее за прежнюю жизнь и дать ему мягкого, но уверенного пенделя на пути к жизни новой и прекрасной, с зубами и со скатертью. Ее внутренний Пигмалион наполнялся ликованием при виде этого вполне себе презентабельного чувака, которого она в рекордные сроки вытесала из того чучела, что ей досталось.

С чуваком в его новой ипостаси допустимо было даже пойти в театр (в оригинальной редакции он годился только для прогулок по парку, причем женщина выбирала аллеи поукромней, иначе можно было сгореть со стыда). Иными словами, речь шла не о том, чтобы привести этого бездельника в соответствие со своими представлениями о прекрасном. Речь шла о том, чтобы он не оскорблял хотя бы представлений о допустимом. Сама женщина выражала эту мысль так: «Куплю ему ботинки, а то это ж невозможно.»



У другой женщины тоже как-то раз завязался роман, и мужчина ей попался тоже далекий от гламура, т.е. проще говоря, тоже оборванец, но с харизмой. Женщина не унывала, рассуждая в том духе, что у других то же самое, но без харизмы и что в целом экземпляр годный, можно брать. В отличие от первой, эта женщина не грезила о родстве душ и о цветках в пыли, а просто хотела себе этого мужчину, потому что он ей нравился, не знаю уж чем. Видимо, харизмой, больше у него ничего не было, но женщине и этого было довольно, чтобы устремиться в подруги.

Вы удивитесь, но она тоже начала с носков (здесь должна была быть реклама носков). За носками последовали трусы и шарф, а был бы чувак поофиснее, так и галстуков было бы не избежать. Аксессуары, не требующие примерки, она приносила сама и вручала со словами — на вот, купила тебе тут. Иногда она озабоченно оглядывала свое сокровище, и они шли вдвоем покупать ему недорогую и приличную куртку из плащевки мышиного цвета. Они ходили по рынку серьезные и под руку, и по ним было видно, что они семейники, так называют на зоне однополые пары, ведущие общее хозяйство за занавеской.

Как и у первой женщины, у этой тоже не было никаких фантазий на тему побаловать своего кривомордого красавца изящной вещицей. Она тоже была вполне здравая тетка, порой даже слишком. Все, чего она хотела — это обозначить свое присутствие и статус. Этими древними ритуалами она заклинала свою, прямо скажем, довольно суровую реальность, заставляя ее искривиться в нужном направлении.

Это было жалкое женское колдовство на щепочках и прутиках, на каких-то ниточках, на клочках из его бороды, наивный обряд «Мы — пара». Вскоре у него не было ни одной вещи, купленной не ею или без нее, она окружила, обвила его собой, таращилась из каждого носка и из каждого полотенца, но это, разумеется, тоже не помогло.

Была и третья женщина, а как же. Она тоже таскала своему ненаглядному какие-то свитерочки — просто так, от избытка чувств. В магазине она как-то незаметно для себя забредала в мужской отдел, ей там было интереснее, чем в женском. Она разглядывала эти пиджаки и футболки, радуясь неизвестно чему, и если бы она не была так поглощена этой медитацией, то непременно вспомнила бы, откуда ей знакома эта радость, откуда взялось это чувство, что однажды такое уже было в ее жизни.

Она была тогда совсем молодая, только-только отняла ребенка от груди и требовалось кормить этого ребенка человеческой едой, хоть и растертой в пюре. В тот день она ходила по рынку и разглядывала все эти фрукты, которые она когда-то так любила, эти желтые груши, светящиеся, как лампочки, эти замшевые абрикосы и лаковую черешню, она смотрела на всю эту роскошь и вдруг удивленно поняла, что ей ничего этого не хочется. Она представила, как вся эта красота будет беспощадно размолота в блендере, как ложечка с розовым пюре отправится в разинутый ротик ее ребенка, и от этой мысли ей стало так вкусно, что она застонала от удовольствия.

Но женщина этого, конечно, не помнила. И когда ей говорили, что она рехнулась на мужика тратить деньги, она только весело отмахивалась и отвечала: «Фигня, он на меня больше тратит».

Почему они это делают Малка Лоренц

Поделиться ссылкой:

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *